Павел Казарин

Украина меняться не собирается. Путь никого не обманывают «феноменальные» результаты националистов и коммунистов – на деле речь идет все о том же, навязшем в зубах голосовании за популизм, патернализм и подачки. Страна продолжает верить в реальность простых ответов на сложные вопросы.

Иногда приходит время для того, чтобы отказаться от прежних стереотипов. В истории независимой Украины их было немало. Когда-то страна верила в то, что сможет стать второй Францией, затем – в национально-демократического Виктора Ющенко, а после победы Виктора Януковича развеялись иллюзии насчет спасительной роли «сильной руки». Теперь пришла пора десакрализации быть может главного мифа последних двадцати лет жизни бывшей советской республики. Мифа о реальности украинского политического процесса.

Это всегда было предметом особенной гордости – сменяемость власти, конкуренция между партиями, тот факт, что каждый следующий президент страны был оппозиционен предыдущему. Действительно, на общем постсоветском фоне подобная «движуха» выделяла Украину из унылого политического ландшафта. Но спустя двадцать лет стало ясно, что и этот миф не выдержал испытание временем.

Потому что вся украинская полиархия представляла собой не конкуренцию идей или повесток. Речь шла всего лишь о противоборстве нескольких олигархических профсоюзов, создавших себе разные политические «крыши». Спекуляции на культурной инаковости разных регионов страны давали чудесные результаты – закон переливающихся сосудов (сиречь – партийных списков) работал как часы. Нередко за полярными по своим убеждениям силами и вовсе стояли одни и те же люди, освоившие тактику раскладывания яиц по разным корзинам.

Хотя слово «убеждения» применительно к украинской политике и вовсе стоит брать в кавычки. Потому что на политическом поле страны давным-давно нет ни «левых», ни «правых», ни консерваторов, ни либералов. Место идей заняли исторические мифы, противоборство которых выдавалось за реальную политику. Левые обязаны были бороться – как минимум на словах — за реинтеграцию постсоветского пространства. Их не смущало то, что Россия де-факто жила по пусть и искаженной, но, тем не менее, неолиберальной модели, с которой у традиционных левых не должно быть ничего общего. А украинские «правые» точно так же на словах стремились в Евросоюз, отнюдь не пытаясь на деле корчевать коррупционные корни, проникшие во все сферы экономики.

За двадцать лет оба лагеря окончательно превратились в этнокультурные группировки. Язык стал важнее борьбы с коррупцией, трактовка истории подменяла внедрение прозрачных правил игры. Украинский кабмин, вне зависимости от фамилии премьера, продолжал получать коррупционные ренты от транзита газа и меньше всего хотел внедрения прозрачно-понятных правил игры. Что говорить, если за двадцать лет подобной конкуренции в стране так и не был подписан протокол «открытого неба», из-за чего перечень авиационных лоу-костеров в Украине исчерпывается одной (!) компанией?

Двадцатилетие подобного идиотизма привело к закономерному итогу – сформировавшийся в обществе запрос на «сильную руку» был услышан и выполнен Партией регионов, превратившей прежнюю коррупционно-олигархическую модель в криминальную. И теперь страна пожинает логику собственной безответственности.

Последние парламентские выборы стали очередным подтверждением прежнего тренда. Избиратель не хочет видеть в обещаниях политиков ничего, кроме откровенного популизма. Даже т.н. «сознательные» круги, уставшие от бесконечного лицемерия, отдают свои голоса за националистическую партию «Свобода», в инфантильной надежде получить простые ответы на сложные вопросы. Их оппоненты голосуют за обуржуазившуюся компартию, которая под лозунгами борьбы с олигархами последние три года состояла в парламентской коалиции с главным профсоюзом крупного бизнеса под названием «Партия регионов». Это не осознанный выбор вкупе с ответственным политическим поведением. Это их отсутствие.

Оптимисты твердят, что неожиданно высокие результаты коммунистов и националистов – это первая ласточка того, что в Украине вождистские партии уступают место идеологическим. Пусть так. Но в сфере экономики идеология национал-социалистов и коммунистов примерно схожа. А, значит, избиратель запада, востока и центра Украины все так же продолжает голосовать за патернализм, государственное крыло и собственную несамостоятельность.

Двадцатилетие популизма сделало свое дело – все те реформы, что сегодня реально нужны стране, воспринимаются избирателем как человеконенавистничество чистой воды. Какая страховая медицина? Какое повышение пенсионного возраста? Какое сокращение льгот? Украина жаждет выплат по советским вкладам, резкого роста пенсий и снижения тарифов на ЖКХ. То есть всего того, что еще сильнее будет вгонять в штопор остатки инфраструктуры и лишать будущие поколения шанса на развитие.

Но мыльный пузырь всегда лопается. Нынешние выборы на Украине могут стать последними в истории постсоветского развития страны. Потому что накопленные за семьдесят лет ресурсы уже слишком истончились – проедать наследие УССР более не получится. И в ближайшие годы очередной министр финансов будет вынужден развести руками перед премьером и обществом – «Денег нет».

Это будет очень жестокое избавление от иллюзий, но любая наркотическая ломка тяжела. И конечно же Украине будет очень больно в тот момент, когда ей придется соскочить с иглы популистского патернализма. Того самого патернализма, что привычно снимает с человека персональную ответственность, перекладывая ее на «мудрых правителей». Оптимисты твердят, что в результате украинский избиратель поймет, что ответственность нельзя делегировать – как нельзя делегировать свободу. Но на то они и оптимисты, ведь этот вариант развития событий никем и ничем не гарантирован. Хотя бы потому, что социальная безответственность – сродни наркозависимости – когда отказ от очередной «дозы» можно и не пережить вовсе.

http://hvylya.org/analytics/ukraina-ne-zahotela-menyatsya.html