Постэлекторальные выборы. Три закона украинского перехода из ниоткуда в никуда

Парламентские выборы 2012 года очень интересны с точки зрения обозначения  качественных  изменений в политическом процессе. Они настолько глубоки, что вполне возможно этот феномен можно назвать «постэлекторальные выборы». В чем его суть?

 

Она заключается в том, что «народ» как субъект политического процесса, который в ходе выборов в форме «электората» по идее передает своим представителям право управлять собой, уже давно превратился в виртуальный субъект «народ-штрих».

 

«Народ-штрих» реально не существует. Он является некой идеальной формой «народа», мудрой, все понимающей и прекрасной формой, освящающей право элиты на власть.

Реальная элита постоянно апеллируют к «народу-штрих», как субъекту, освящающему те или иные ее реальные действия. Вектор этих действий направлен на контроль над ресурсами, позволяющими иметь власть над «народом», а также участвовать в игре с другими «элитами» мировой системы

 

Итак, фиксируем. «Народ» реально объектен, но бессубъектен. «Народ-штрих» — не является объективной                реальностью, но виртуально субъектен.

Впрочем, следует сказать, что если существует «народ» и «народ-штрих», то также существует и «элита» и «элита-штрих».

 

«Элита» обладает реальными инструментами власти, но она стремится не показывать их, она выносит политическую борьбу в «шустер», виртуальную реальность, где идет ожесточенная борьба за т.н. «реальные интересы». Эти «реальные интересы» включают борьбу за «русский язык» или «мову», там есть удивительные «покращання», «стабилизация», «руїна». Там есть такие влиятельные субъекты, как «папередніки», «Вони», «Вона», и даже «Воно», а также «Їх», которих «Ми» «зупинимо».

 

В «шустере» «элита-штрих» демонстрирует удивительную эффективность. Она строит «конкурентноспособную країну», где живут счастливые представители «народа-штрих», улыбающиеся с бордов, экранов телевизоров. Представители «народа-штрих» чрезвычайно счастливы, что о них заботится мудрая «элита-штрих» за что она безмерно ей благодарна.

 

«Да, зразу все не получається, но покращання помаленьку відчуваються», — говорять мудрые и все понимающие люди «народа-штрих». Нельзя сказать, что в «шустере» нет проблем. Есть! С ними борются, причем,  очень радикально!

 

Пожалуй, стоит остановиться на таких интересных феноменах, как «Ляшко» и «FEMEN». Это неординарные  субъекты «шустера» вооружены вилами и бензопилами. Они бесстрашно и бескомпромиссно борются за права «народа-штрих», ограничивая тем самым «элиту-штрих» от «неправильных действий».

«Народ» наблюдая за «шустером» видит как «народ-штрих» все лучше и эффективнее «процветает», но в душе остается чувство на..ебки. Это мерзкое чувство, непонятно откуда взявшееся, толкает «народ» конвертировать собственную никчемность в реальные ресурсы – 50 баксов плюс продуктовый набор плюс детская площадка. Этот набор назовем джентельменским.  По-сути формирует наш общественный договор субъектной «элиты» с бессубъектным «народом».

 

Фактически, можно отметить такую закономерность, что выборы есть конвертация собственной никчемности «народа» с конвертацией собственной никчемности «элиты-штрих», не способной сделать и шагу без  оглядки на «народ-штрих».

В «точке G» или как ее неправильно называют «день выборов» мы наблюдаем т.н. «консенсус», который является  «продуктом непротивления сторон».

 

В этой точке «народ»  получат от «элиты-штрих» «маленький джентельменский набор».

 

В свою очередь, в «шустере» фиксируется, что «умный» «народ-штрих» передает «элите» реальную власть со всеми вытекающими отсюда постэлекторальными законами Романенко.

 

Первый постэлекторальный закон Романенко звучит так — по мере усиления «шустера», т.е. виртуализации политического процесса бедные беднеют, а богатые богатеют. «Шустер» — очень дорогостоящая игрушка, впрочем, как любая серьезная виртуальность. Он требует огромных ресурсов и обслуживающую инфраструктуру (гениально описанную Пелевиным в «Generation P»), но он полностью окупается с точки зрения установления контроля над ресурсами и получения реальной власти.

 

Второй закон Романенко – дороговизна государства для народа прямо пропорциональна силе «шустера». Чем сильнее шустер, тем дороже обходиться власть. За иллюзии нужно платить. В нашем случае очень и очень дорого.

 

В свою очередь, реальная политика удешевляет существенно для народа обслуживание государства. Посмотрите на село или небольшой городок. Здесь политические субъекты находятся в прямом контакте с народом, потому их способность к управлению с помощью виртуализации минимизируется, хотя и также возможна.

 

Третий закон Романенко  – виртуализация прямо пропорциональна удалению субъекта власти от единицы «народа». Чем дальше реальный субъект власти, тем сильнее искажается реальность для него. Впрочем, этот процесс обоюдоострый точно также, как «Янукович» как субъект «элиты» превращается для «народа» в представителя «элиты-штрих», точно также для «Януковича» народ становится виртуализированной величиной, которая познается сквозь докладные записки «Левочкина».

Интересно, что этом переходе «из социалистического ниоткуда в постсоветское никуда»  переток реальности в виртуальность целиком измерим. Депопуляция населения Украины является практически эквивалентом «шустера». Для «народа» стоимость «шустера» эквивалента от 6 до 10 миллионов «юнитов». Ну,  что же, за мудрость «народа-штрих» нужно платить сполна.